«Возьмите нас в Россию»: жители Донбасса приехали в Камызякский район к родным

В нашем регионе уже есть бывшие жители Донбасса, которые перебрались сюда после 2014 года, люди работают, учатся, строят планы на будущее и следят за судьбой близких, которые остались на малой родине. Одни из переселенцев, беженцев из охваченного войной Донбасса – семья Булгаковых. Месяц назад супруги Галина Михайловна и Александр Петрович приехали в Николо-Комаровку к дочери Наталье, которая обосновалась здесь еще в 2015 году с дочками – Леной и Сашей.

Булгаковы приехали в Астрахань 20 февраля, еще до начала военной спецоперации, объявленной Путиным, когда в родной Ясиноватой только объявили о массовой эвакуации населения. Нашей газете они рассказали, об ужасах жизни на Донбассе, что пришлось пережить, как бежали, как устроились на новом месте.  К сожалению, Александр Петрович не смог составить нам компанию в разговоре из-за инвалидности, он практически ничего не видит и не слышит.  Беседа велась с супругой и дочерью.  

Корни-то местные

Галина Михайловна – наша землячка, родилась и выросла в Комаровке. В 1967 году вышла замуж за молодого моряка Александра Булгакова, который проходил службу в воинской части, дислоцированной по соседству, и уехала на родину мужа - в село Минеральное, что под Донецком. А еще позже семье дали квартиру в районном центре -  городе железнодорожников Ясиноватая, где они и жили вплоть до последних событий.  Александр Петрович более шестидесяти лет проработал на машиностроительном заводе слесарем-ремонтником шахтных котлов, Галина Михайловна без малого сорок лет на железной дороге - в Ясиноватской дистанции пути. Вышла на пенсию, а её сменила дочь Наталья, которая к тому времени училась на инженера-строителя и оканчивала Донецкий институт железнодорожного транспорта. Как случилось, что вчерашние соседи и братские народы взялись за оружие и кто виноват в этом?

«Это всё «западники», оттуда весь негатив, там родились националисты, - сетует пенсионерка. - Мы всегда жили дружно, русский язык для нас был таким же родным, как и украинский. Столько друзей, знакомых по всей Украине, родных, однокашников в Киеве, Харькове, Львове… А теперь мы вдруг враги стали. В СССР мы жили хорошо, работали, зарплаты хватало, - вспоминает Галина Булгакова. - В Астрахань родным (маме, братьям) отправляла посылки – колбасу, сливочное масло, конфеты, ведь в России с этими продуктами было похуже, чем у нас. Детей всё время куда-нибудь вывозили: в зимние каникулы на ёлку в Олимпийский Дворец спорта в Москву, летом в Астрахань, в Мариуполь - к родне мужа. И после признания Украины независимым государством жизнь не поменялась, горняки, железнодорожники продолжали трудиться, зарплаты и пенсии росли». 

И пришел… Майдан

«Киев с востока Украины брал большую дань, - говорит Галина Михайловна, - больше, чем с западной части. Это не нравилось жителям Донбасса. Восток – промышленная зона Украины, угледобывающая, металлургическая, коксохимическая отрасли, шахты, заводы, прокатные станы в Мариуполе, «Азовсталь» в Донецке, а на западе  - в основном сельское хозяйство. В госказну наши Донецкая и Луганская области отчисляли много налогов. Но жизнь наша при незалежности становилась всё хуже, было много недовольных. Когда начался Майдан, митинги проходили и у нас, куда с протестами ходили и наши шахтеры, которым месяцами не платили зарплату. Мы надеялись на Януковича, думали, он ведь наш – донецкий, значит, отстоит Донбасс, но нет, сбежал… Начались ужасы – сначала погибла «небесная сотня» на Майдане, потом заживо сгорели люди в Доме профсоюзов в Одессе. А у нас на Донбассе всё начиналось со Славянска 4 мая 2014 года, когда киевская власть ввела войска. Мы понимали - ещё немного, и бандеровцы будут у нас. Потому мы в 2014 году и решили провести референдум, признать области автономиями, но в составе Украины. Явка на избирательные участки была высокая, большинством своим мы проголосовали за суверенитет. Но правительство Киева это не устроило».

Бегство

Им не раз пришлось покидать родной дом, спасаясь от бомбежек.

«Первый раз, - рассказывает пенсионерка, -  мы с дедом и Наташа с девочками уехали в июле  2014  года, не дожидаясь, когда нас начнут бомбить. 5 июля мы были на железнодорожном вокзале в Донецке, а в двух километрах от вокзала самолеты уже бомбили аэропорт. Было страшно, боялись, что не уедем. Но пришел поезд, и мы объездными путями, через Лозовую и Харьков, где еще не было обстрелов, добрались до Москвы. Оттуда в Астрахань». 

Спасением для беженцев стал родной брат Галины Михайловны, который живет в поселке Волго-Каспийский. Все три месяца, что они находились здесь, держали связь с родной Ясиноватой, куда танки украинской армии зашли в августе. Ясиноватая в бывшем СССР была второй сортировочной станцией после Москвы, крупным железнодорожным узлом Донбасса с многоголосой перекличкой диспетчеров и пассажирским сообщением во все уголки страны. Через Ясиноватую шли составы на юг, на север, на Крым, в Белоруссию, Молдавию… ВСУ хотели разорвать железнодорожное сообщение между Донецком и Луганском. Военные укрепили свои позиции во дворах жилых районов, начались первые бои. Но ополченцам ДНР всё же удалось вытеснить украинскую армию за черту города, в Авдеевку.

«В сентябре, - говорит Наталья Маркелова, дочь Галины Михайловны, -  позвонили из Ясиноватой, сказали, что наступило затишье, и можно возвращаться домой.  В конце сентября мы выехали обратно, первого октября я вышла на работу, старшая дочь Елена пошла в школу, младшая Саша - в детский сад. А через три недели к нам в город прилетел разрывной снаряд. Его огромная железная «голова» долго лежала потом на земле возле воронки. На смену покою пришел жуткий страх за свои жизни, детей, родителей…».

«Муж безапелляционно сказал: всё, уезжаем, - продолжила беседу мама Натальи. - Под Николаевом жила моя землячка Маша Загреба, тоже из Комаровки, тоже вышла когда-то замуж за морячка из нашей воинской части. Мы держали с ней связь, она не первый раз нас звала в гости. И мы, спешно собрав сумки, документы, поездом через Верхнетарецкое, Константиновку, Полтаву рванули на юг. Семь месяцев – с октября по июнь – мы «гостили» там, в сутках езды от Ясиноватой. А 15 июня 2015 года мы приехали в Астрахань». 

Я остаюсь…

«Я для себя твердо решила, - признается Наталья, - что обратно на Донбасс я не вернусь. С мужем уже давно в разводе, думать в первую очередь надо было о детях. Старшей учиться надо, младшая от страха и волнений даже заикаться начала и седые пряди на голове появились, боялась любых шумов. Всё было - засыпали под разрывы снарядов и свист пуль, во время бомбежек прятались в ванной, там считалось безопаснее всего. Вспоминала тогда все молитвы, какие знала. Пережив такое, решила - буду устраивать свою жизнь здесь, в Камызякском районе. Успокаивала себя тем, что не одна, родни много, не бросят. Подала документы в миграционную службу, чтобы получить статус беженки, занялась поиском работы, и уже через несколько месяцев меня взяли в Никольское почтовое отделение. Позже познакомилась со своим будущим супругом Иваном Маркеловым, он местный, из Никольского. Перебрались из Волго-Каспийского в село, а в 2019 году зарегистрировали брак. Жизнь налаживалась, оставалась только тревога за родителей, которые вернулись на Украину».

Еще семь лет войны

Галина Михайловна с супругом вернулись домой в сентябре 2015-го. Первым делом переоформили пенсию – ДНРвскую. Поначалу было тяжело, на двоих пожилая пара получала в пересчете на российские рубли восемь тысяч. Помогли небольшие сбережения, накопленные за годы ежедневного труда, правда, ненадолго. Выдавали местным жителям гуманитарную помощь: раз в два месяца от донецкого олигарха Рината Ахметова, раз в квартал как инвалиду второй группы Галине Михайловне полагалась помощь от Красного креста. А также регулярно от МЧС России большегрузы везли жителям Донбасса продовольствие, в том числе - детское питание, медикаменты, стройматериалы. Россия обеспечивала продуктами школы, детсады, детдома и интернаты. Так и жили, обстрелы нет-нет да продолжались, украинская сторона то и дело срывала минские соглашения, вместо того, чтобы прекратить боевые действия и отвести от линии соприкосновения свои войска. Под этими обстрелами дети ходили в школу, взрослые работали, женщины рожали детей. 

«Конечно, было страшно, - вспоминает Галина Михайловна, - но нужно было дальше жить, учиться, работать. Так мы и жили, пока ситуация снова не накалилась и не перешла в фазу активных боевых действий. ВСУ хотели взять Горловку и Ясиноватую как стратегические объекты на подступах к Донецку. Если раньше нашей Ясиноватой доставалось редко, то теперь уже обстрелы стали чаще, прилетали и падали снаряды в черте города, в жилых кварталах. Хуже, конечно, пришлось Донецку и Горловке, их бомбили нещадно. И нам прилетало, ведь наш город на линии огня между ними, и все снаряды летели через нас.  В 2015 году, когда только вернулись в город, через месяц в наш дом попал снаряд. Во втором подъезде вынесло кухню в квартире, по счастливой случайности дома семьи не оказалось, они куда-то в тот момент вышли. В 2018 году, когда я лежала в больнице, рядом с теплотрассой дома № 14, напротив нашей пятиэтажки, упал снаряд. Взрывной волной выбило не только стекла, но и окна на первом этаже. Даже нашей квартире досталось, стекла посыпались прямо на мою кровать у окна, и лоджию разнесло. Помогло руководство завода, где муж работал, застеклили. Вот так, деточка, и жили. Первое время боялись, потом попривыкли». 

Пожалуйста, уезжайте!

18 февраля увидели видеообращение главы республики об экстренной эвакуации. Денис Пушилин обратился к народу и просил уехать, пока есть возможность. «Пожалуйста, уезжайте», - говорилось в обращении главы. Вечером открылись сборные пункты, куда стали прибывать люди с вещами. Первыми вывозили детей - автобусами. 19 февраля в восемь утра с вокзала отправлялось два поезда с эвакуируемыми. 

«Но мы не успевали ни на один, - говорит женщина. -  Как онкобольной мне надо было на новое место забрать свою больничную карту, а она, как назло, осталась в поликлинике. Поэтому до Успенки мы собирались добираться на такси. Оттуда уже поездом на границу с Ростовом. Мы уже как раз выехали, когда позвонила Наташа и сказала, что они с мужем едут из Астрахани нам навстречу, заберут нас с границы. Не представляю, как бы мы сами справились. Я еле хожу, с палкой и дед мой - слепой и глухой. Нам, старикам, было бы очень сложно. Там кругом очереди, люди стоят часами, а я же не выстою. 20 февраля мы были в Камызяке, а 21 февраля узнали, что Россия признала суверенитет Донбасса. Только по приезде поняла, что собирались в спешке, как в тумане, и из пожитков захватили самую малость, то, что увезли на себе и по комплекту одежды.  Ухудшилось здоровье, ноги совсем не слушаются, нужны средства реабилитации локтевые с подлокотниками, чтобы хоть как-то передвигаться. Нужно и постельное белье, и одежда, и много ещё чего. Очень много людей уехало из Ясиноватой. Одна соседка (ей за 70) рискнула и поехала, сама после инсульта, с кардиостимулятором. Отсюда поездом, потом автобусом до Ростова. Там её встретили волонтёры, оформили в комнату отдыха, помогли приобрести билет на север, а утром посадили в поезд на Тюмень, где её встречала дочка с внуком. Почему не все уезжали? По разным причинам. Кто-то не хочет оставлять жильё и нажитое добро, у нас вот тоже две «трёшки» остались – моя и дочери,  жалко, конечно, но жизнь дороже. У кого-то есть к кому ехать, но они не едут. У соседки Риммы, которая сейчас за нашей квартирой присматривает, есть брат в Краснодаре, у мужа родственники в Воронеже, но они не едут, не хотят никого стеснять. «Кому мы там нужны?!» - говорят. С ними осталась дочь и два внука.  Соседи напротив тоже остались, хотели уехать, но мужчинам призывного возраста запретили уезжать с территорий Луганской и Донецкой народных республик. Решили остаться все вместе.  Много мужчин, молодых парней ушли в ополчение». 

На связи

С щемящей тоской в сердце переживает женщина за тех, кто остался в родном городе.

- Очень переживаю за соседей, которые не уехали, молимся, чтобы все остались живы. Никому, даже заклятому врагу не пожелаю того, что переживают жители Донбасса. На днях мне написала старшая внучка, дочка от старшего сына, пишет, что пришлось уехать из Ясиноватой в Макеевку, стало невыносимо, обстреливают часто, бомбят. Позвонила соседка Римма, сообщила, что на наш микрорайон Центральный опять обрушились снаряды, снова попали в дома № 8, 8А, 9, в районную больницу. Говорят, что снаряд никогда не прилетает в одну и ту же воронку. Неправда! Не верьте никому. В эти объекты уже прилетали снаряды в 2014-м. Соседка написала, что наша школа № 6 снова стоит без окон, а ведь только летом ремонтники застеклили, заменили все окна и двери.  Муж землячки из Николаева написал: «Николаев в осаде». Прислал видео, бомбят военный аэродром и полигон в полутора километрах от них. Написали, что женщину убили у нас, в Ясиноватой. Читаю, и сердце болит. Когда же всё закончится?

- Что же нужно сделать, чтобы война закончилась? 

- Переговорами их не возьмешь, только как в Великую Отечественную, дойти до их логова. Добраться до Киева. Зеленскому не нужны переговоры, он тянет время, ждёт военной поддержки с Запада. Люди ему не нужны, нас он считает сепаратистами. Ему нужна земля Донбасса, с её шахтами, заводами. Мир не знает, что у нас творится, не верит, что люди гибнут, потому что он врёт. Были у нас и наблюдатели из ОБСЕ в белых касках. Когда в 2015 году возле нашего дома упало три снаряда, я сама подошла к ним. Говорю: «Видите, что творится? Почему не пишете, не фиксируете?». Переводчик мне говорит, что он меня не понимает. «Так переведите», - говорю. Они развернулись и уехали. Много их было, сновали на улицах, только всегда к шапочному разбору. Жили в шикарной элитной гостинице «Украина», питались в ресторанах, на всем готовом. А люди вокруг гибли, тряслись от ужаса. Какая от них нам была польза, раз весь мир всё равно не верил, что здесь война? Верили все восемь лет Западу, нацистам, которые говорили, что это Россия их атакует. А у нас в Ясиноватой отродясь российских войск не было.  Украинский президент, который должен защищать своих граждан, мечтал нас убить, а мы каждый вечер выходили на улицу и молились на лавочке российскому: «Путин, возьми нас в Россию!»