Камызякский участник СВО рассказал о своём боевом пути

Высокий, худощавый, к нам в редакцию он пришел, заметно прихрамывая. На днях ждет операцию на сустав. Андрей Исаев — командир отделения десантно-штурмовой роты, ветеран боевых действий. Имеет награды — Орден мужества, медаль «За отвагу». За его спиной уже 16 лет военной службы и много такого, о чем просто не рассказывают на каждом углу, поэтому «раскрутить» его на прямой и честный рассказ об участии в спецоперации и о тяготах, с которыми приходилось сталкиваться на передовой, было непросто. У бывалых военных жаловаться на службу не принято, потому разговор парень вел по-мужски скупо. «Нормально всё у нас», — периодически повторял воин.

После четырех месяцев срочной службы Андрей попал в горнило второй Чеченской кампании, потом были годы службы в ОМОНе и участие во многих вооруженных столкновениях на Северном Кавказе. С начала военных действий на Донбассе в 2014 году его подразделение специального реагирования следило за общественным порядком, предотвращали массовые столкновения и драки в Мариуполе, стояли вдоль границы, ловили перебежчиков, дезертиров. В январе 2023 года он подписал контракт с Минобороны, был зачислен в штат подразделения 177-го полка морской пехоты Каспийской флотилии. Отправился добровольцем на передовую, находившуюся тогда в запорожских степях. Это если вкратце описать его военную биографию.

«Когда-то я мечтал служить пограничником, но попал в ВДВ, — сказал воин. — На Кавказе служил в спецназе, а на Украине — морпехом. Позывной «Студент» закрепился еще со времен моей службы в ОМОНе».

С началом частичной мобилизации он ждал повестку. Имеющих боевой опыт мобилизовали в первую очередь. Но про него словно «забыли».  

«Не знаю, с чем это было связано, может, потому что у меня трое детей, может, наличие старого ранения», — говорит Андрей.  

В это время он работал дальнобойщиком. Когда предложили помочь армии, вызвался первым — на своем большегрузе перевозил вдоль линии фронта от Белгорода до Мариуполя противотанковые железобетонные пирамиды — «зубы дракона», которые используют для укрепления оборонительных рубежей. А потом понял, что отсиживаться в стороне не стоит, и сам попросился забрать его на фронт. Контакт он заключил в день своего 42-летия. 17 января уже был на Украине. Не было ни страха, ни сожалений, он знал, куда и зачем идет. Андрей особо не раскрывает географию мест своего участия в сражениях.

«Там, где я был, до сих пор еще не взято. И взять до сих пор не могут», — уклончиво говорит он. — «В светлое время суток, если ничего не летает и не едет, копали окопы, укреплялись. Надо и подходы нормальные сделать, чтобы можно было укрыться, на случай, если вдруг «птичка» прилетит. А летают там дроны постоянно. Ночью — посты, дежурство. Я был старшим на позиции. Моя основная задача — наблюдение за ДРГ, когда они выдвигаются в нашу сторону. Моя позиция была в 1700 метрах перед линией обороны, в ста метрах от вражеской. Вёл в тепловизоре наблюдение за врагами, что они делают, чем занимаются».  

Одно из основных правил поведения на фронте — быть бдительным и внимательным.

«Вот к чему нельзя там привыкать, это к обстрелу, — говорит ветеран боевых действий. — Я всегда своих ребят ругал: не привыкайте! Выстрел полетел, ты уже слушаешь, по звуку определяешь, куда летит — к тебе или дальше. Нужно всегда быть начеку».

Хотел бы узнать, как жители мирных поселений отнеслись к прибытию российских военных. Ведь теперь мы живём в одном государстве и должны быть единым народом.

«Как в «Свадьбе в Малиновке», — шутит парень. — Смотрели, как там власть менялась? Хотя мы бывали в населенных пунктах нечасто. До ближайшей деревни пять километров по минному полю было. А как жить будем? Думаю, лет через десять, после того как сражения завершатся, всё будет нормально, нам деваться некуда, мы с одного корабля. Кто не захочет, уедет, кто захочет остаться, останется. Думаете, в Великую Отечественную таких разногласий не было? Все притерлись уже давно».

За 16 лет в армии Андрей повидал всякого. Страшно было?  

«Страх всегда должен присутствовать, инстинкт самосохранения должен быть всегда. Все чего-то боятся. Я больше всего боюсь уколов, до ужаса. Мне даже резали дважды наживую, потому что укол боялся сделать. Страх всегда есть. Любой человек хочет жить».

Успех боевого участия бойцов в СВО зависит не столько от их возраста и опыта, сколько от силы духа, уверен военнослужащий.  

«Воевать идут не только с опытом боевых действий, — признается парень. — Среди молодых ребят тоже встречаются отдельные экземпляры. У меня на позиции 20-летний парнишка был, с виду по нему и не скажешь, герой или нет. Уже после ранения встретил его в части, с рукой на перевязи. Сильный ожог и перелом получил — танк вражеский подбил из гранатомета».

От вопроса о тяготах солдатского быта Андрей поспешил скромно уклониться, понятно, жаловаться не привык, но всё-таки признался, что не всё было сладко.  

«Были проблемы с водой,  в морозы. Утром встаешь, а вода замерзла. Так что, скажу, чайку там особо не попьешь, печку топить нельзя, огонь разводить нельзя, чтобы себя не обнаружить».

Война не пощадила «Студента». Андрей был ранен дважды. Первое ранение получил еще в 2019 году, в ногу. Тогда осколок разрушил сустав. Крайний раз был ранен тяжело.

«Ранение получил в голову, осколочное, — говорит воин, потирая шрам у виска. — Два осколка в голове — в виске и ухе. С часу дня и до шести вечера не переставая шёл бой. После ранения в полевом госпитале сделали укол в левую руку, когда осколок вынимали, занесли инфекцию. Руку раздуло. В эвакуацию я не попал. Пять дней пролежал в холодном подвале. Стали отказывать ноги. Рана загноилась. Меня привезли в другой госпиталь, там же, на Украине.  Чуть руку не отрезали. Ноги понемногу отошли, правда, правой немного «загребаю». Сейчас готовлюсь к замене коленного сустава, видно, последнее ранение разбередило старую травму. А так, если бы не нога, я бы поехал опять на фронт, к ребятам».

Пример мужества для Андрея Исаева — его геройские предки. По материнской линии два его деда воевали. Оба дошли до Берлина. Один танкистом был, другой — пехотинцем. Еще один прадед по линии отца был казаком. В честь одного из них мужчина назвал сына.

«Когда слышу, как говорят, что война в Чечне не идет ни в какое сравнение с нынешней спецоперацией, это неверное суждение, — подводя итог нашей беседы, сказал мой собеседник. — Все войны разные, каждая страшна по-своему. В Чечне была одна война, горная, где в основном велся стрелковый бой. А тут в черте города идут городские бои, а в степях и лесах ведется окопная война, где ты сидишь в обороне, ни вперед, ни назад, в одном положении. И воюет больше техника, беспилотники и прочие приблуды, потому что в перестрелку хохлы стараются меньше вступать, они неопытные в этом плане, хотя и у нас не так много опыта. Лет через двадцать, не дай бог, конечно, будет другая война. И те, кто были на Украине, скажут: «А здесь страшнее, чем было на СВО».

Ольга Масютина