Белорусская газета написала о фронтовике из Камызякского района

Копию статьи в редакцию принёс его племянник — житель Камызяка Юрий Заборовский.

«Николай Терентьевич и мой отец Семён Терентьевич – родные братья, - пояснил Юрий Семёнович. – Всего их в семье было четверо братьев  и все во время войны служили в армии в разных местах. Отец прошёл блокаду Ленинграда, был награждён медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Отец не любил вспоминать войну, мало говорил о том, что он там увидел и пережил. Думаю, про моего дядю землякам будет интересно почитать».

В некрологе, который вышел в июне прошлого года в белорусской военной газете «Во славу Родины», сообщается, что на 104-м году ушел из жизни участник Великой Отечественной войны, один из старейших жителей города Минска гвардии полковник в отставке Николай Терентьевич Заборовский, здесь также подробно пересказан боевой путь ветерана.

Николай Терентьевич Заборовский родился 15 июня 1919 года в селе Верхнекалиново Камызякского района Астраханской области. В сентябре 1939 года добровольно вступил в ряды Красной Армии. Был направлен на учебу в Орджоникидзевское военно-пехотное училище. По окончании училища в сентябре 1941 года был назначен на должность командира стрелкового взвода 1169-го стрелкового полка 349-й стрелковой дивизии 57-й армии Юго-Западного фронта. Первое боевое крещение принял в боях за город Харьков, был ранен. С августа по ноябрь 1942 года Николай Заборовский воевал в должности адъютанта, а затем помощника начальника штаба 1-го отдельного штрафного батальона Сталинградского (впоследствии — Донского) фронта. Участвовал в боях в районе железнодорожной станции Котлубань.

В 1943 году воевал в должности начальника штаба 687-го стрелкового полка 141-й стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта, принимал участие в Курской битве. Впоследствии был назначен командиром 2-го отдельного стрелкового батальона 248-й отдельной курсантской стрелковой бригады 1-го Украинского фронта. Форсировал реки Десна и Днепр. С июня по сентябрь 1944 года Николай Заборовский — командир стрелкового батальона 200-го гвардейского стрелкового полка 68-й гвардейской стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта. Участвовал в боях по освобождению Львова, польских городов Жешув, Сендзишув и Краков, форсировании реки Висла.

В ноябре 1944 года был направлен на Высшие стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава пехоты «Выстрел» в Москву, где и узнал о Дне Победы. После окончания курсов Николай Терентьевич Заборовский находился в резерве Особого военного округа города Кенигсберга. С 1946 по 1949 год проходил службу на командных должностях в составе 28-й механизированной дивизии. С 1949 по 1955 год Николай Заборовский был начальником 1-й части Тельшайского объединенного районного военкомата Литовской ССР. С 1955 по 1957 год проходил службу в должности военного комиссара Кретингского ОРВК Литовской ССР, а с 1957 по 1960-й — военного комиссара Швенченского объединенного райвоенкомата Литовской ССР. В июле I960 года был уволен в запас. С 1993 года проживал в столице Республики Беларусь — городе Минске. Являлся членом Минской городской организации ветеранов Белорусского общественного объединения ветеранов, членом Московской районной организации общественного объединения «Белорусская ассоциация инвалидов войны» города Минска.

Награжден орденами Богдана Хмельницкого III степени, Александра Невского, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями  «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и прочими.

Вместе с некрологом была перепечатана статья «Четыре года в пехоте». Она очень интересная, насыщенная эксклюзивными фактами, но достаточно объёмная, чтобы воспроизвести её полностью, поэтому ограничимся выдержками из воспоминаний ветерана.

«Знаете, что самое страшное на войне? Рукопашный бой! Я четыре года в пехоте отвоевал, прошёл Сталинградскую, Курскую битвы, Днепр форсировал, но ничего более страшного, чем рукопашная, не видел. Бомба что? Если её пронесёт мимо — живой, от осколков снаряда в воронку прыгнешь, пулемётчик может и промахнуться… А в рукопашной — только смерть, если дрогнешь. Глаза в глаза. Тут или ты его, или он тебя. Иного не дано было. Случилось это под Харьковом осенью 1941-го. Немцы были сильны морально — они ведь только наступали и наступали. Но советская пехота, неся потери, упорно шла вперёд и окружала их в опорных пунктах и деревнях, а потом сжимала кольцо. Бои шли до полного истребления врага. Окружили их и в Михайловке, стали сжимать кольцо. Немцы бились до последнего патрона, а когда боеприпасы иссякли, кинулись навстречу иванам. А иваны — не побежали… В рукопашной не чем попало дрались, а в левой руке штык от винтовки, в правой — малая сапёрная лопата. И у немцев было такое же оружие. Главное — чувствовать локоть товарища слева и справа. Если шеренга распалась — мгновенно спиной к спине, чтобы не ударили сзади! Штыком делаешь выпад — напугать противника, не дать ему приблизиться. И ловишь момент, когда он дрогнет, взгляд в сторону кинет. Тогда — мгновенно удар лезвием лопаты ему по шее. Головы катились, как футбольные мячи… Фонтан кровищи из туловища — сердце-то ещё живое, качает её… Жутко, скажу я вам, наблюдать такое. Немцы не были трусами — рубились отчаянно. И потери у нас были значительными. Как мне удалось выжить? По завету отца, а он воевал в Первую мировую, я своих солдат готовил к рукопашному бою. Надо мной посмеивались. Однако у меня во взводе в рукопашной из тридцати человек погибло только двое, а у других… Утром я был взводным, а после боя стал ротным — все наши офицеры погибли…»

Материалы о братьях Заборовских Юрий Семёнович обещал передать в музей Верхнекалиновской школы, чтобы жители посёлка знали о своих героических земляках…